Пётр Петрович обречённо глядел из окна вниз, на улицу. Солнце поднималось из-за горизонта, но спешило спрятаться в поджидавших его облаках. Ветер гнал листья по тротуарам просыпавшейся Петроградской стороны
— Что-то я не уверен, — смущённо высказался Пётр Петрович. Марья Юрьевна надела на его голову борсалино. Её золотые волосы, уложенные в пышную низкую причёску, венчала шляпа с восхитительно широкими полями. Затем она распахнула свой плащ, убрав концы пояса в карманы.
Пётр Петрович поёжился, хотя стоял в пальто, которое в любую погоду, кроме очень тёплой, подстраивалось под температуру вокруг.
— Ты уже так делала? — спросил он. Марья Юрьевна, улыбнувшись, уверенно кивнула, при этом половина её лица спряталась за полями шляпы. Выглядела она загадочно и лукаво, и поневоле Пётр Петрович ею залюбовался.
— А откуда ты об этом, — он неопределённо описал рукой окно и её шляпу, — узнала?
— От ветра. Срывая шляпу и растрёпывая волосы, он зовёт с собой. Почему бы однажды не составить ему компанию?
Словно отвечая Марье Юрьевне, порыв ветра ворвался в комнату, качнув в петлях раму окна и нетерпеливо дёрнув за полы плаща.
Петру Петровичу нечего было ответить, он снова выглянул в окно. Всё же седьмой этаж — это высоко, что бы там Марья Юрьевна ни говорила. По её мнению, идеальным местом был бы Исаакий: он выше, и ветер под его куполом чувствует себя свободнее и сильнее.
Её горячая ладонь сжала его холодные пальцы. Это простое прикосновение заставляло забыть о любых страхах, придавало бодрости духа, заражало самой капелькой московского фирменного сумасшествия.
— Держи шляпу, а то улетит. Без тебя, — шепнула она. В следующую секунду мир рванулся вниз, всё вокруг размылось, и ветер, прохладный, но задорный, подхватил и понёс их над городом. Нёс неровно, неуклюже, то и дело они словно проваливались в ямки на дороге, и тогда рассеянный ветер моментально подхватывал их снова.
Пётр Петрович поначалу больше держался за Марью Юрьевну, чем за шляпу. Вместе они спланировали на ближайшую крышу.
— Ну как? — с озорным восторгом спросила Марья Юрьевна. Пётр Петрович встрепенулся, словно взъерошенная птица, подумал о чём-то и широко улыбнулся. Но ничего не ответил; она и так прекрасно всё поняла. Взявшись за руки, они разбежались и выскочили над улицей, по которой лениво ползли редкие машины и сонно гремел трамвайчик.
Ветер снова подхватил попутчиков. Они переносились с крыши на крышу, пока не добрались до набережной. Взволнованная ветром, Нева переливалась розовым, золотым и голубым, под цвет утреннего неба.
— Айда на тот берег!
Это крикнул Пётр Петрович. Марья Юрьевна кивнула, высоко подпрыгнула, расправляя плащ словно парус, и мягко воспарила над Невой.
Пётр Петрович проделал всё то же самое, но, когда он был на середине реки, его перевернуло вверх тормашками. Заметив это, к нему спланировала его спутница.
— Ты только шляпу не отпускай. Как тебе вид?
Город для Петра Петровича оказался сверху вместе с нависающей тёмной рекой, а проясняющееся небо с клочками облаков теперь находилось под ним. Он пошевелил ногами, представляя, каково было бы наступать на облачка и тучки.
Вдруг Нева стала приближаться. Он пикировал, но в последний момент взлетел над самой поверхностью, подняв за собой брызги. Взмыв ввысь, он обернулся к хохотавшей Марье Юрьевне.
— Вот это фигура пилотажа! Ты справляешься лучше меня!
— Я даже не знал, что это и есть моя стихия! — ответил он с легчайшим налётом гордости. — Но сейчас уже просыпаются жители… Наверное, летающая над Невой парочка их не на шутку озадачит.
На это Марья Юрьевна неясно улыбнулась, взяла Петра Петровича под руку, и они поплыли по воздуху дальше над центром города.
— Вот же ты сейчас удивишься.
На верхних этажах домов распахивались двери балконов. Люди выходили по одному, парами и целыми семействами, и каждый поглубже нахлобучивал шляпу. Несколько человек выбрались на крыши. Они заметили летящих над ними Марью Юрьевну и Петра Петровича, замахали им руками — и шляпами тоже.
«Уже летят! Пора!» — донеслось до них, и вот по крышам, поддеваемые порывами ветра, запрыгали жители города и постепенно поднялись в прохладный, по-осеннему свежий воздух. Зрелище было необычайное: десятки людей летели и совершали в воздухе кульбиты. Но опасаться было нечего, ведь каждый хорошенько держался за шляпу.