Пришлось признать, что у свитера из составленных штабелем багетов получились совершенно негнущиеся рукава. Комфорт перевесил желание удивить, а потому Париж потратил некоторое время на превращение свитера в жилет. Безумный образ завершал не без труда закреплённый на груди круассан.
Он сделал всё, как сказал ему Ньютон: встал перед стеной, нажал кнопку на брелоке-джампере, дождался, когда устройство очертит контур прохода, а затем нажал снова, чтобы открыть портал. Тепло дома сменилось узнаваемой влажной прохладой лондонского особняка. Пытаясь привыкнуть к скудному освещению, Патрис далеко не сразу разглядел других гостей.
Заметив Темсона, он тут же мысленно сказал ему:
«Привет». Хотя Париж не обладал телепатическим даром, он давно знал, что Лондон постоянно сканирует его разум. «Вопрос безопасности. Ничего личного», — частенько оправдывался тот. Но Патрис никогда не просил объясниться.
— Простите, кажется, я опоздал, — извинился он вслух, привлекая внимание. Сбоку заморгали цветные огоньки: они украшали свитер Адама.
— Маг не приходит поздно, — назидательно сообщил он, добавив голосу хрипотцы. — И рано тоже не приходит. Он всегда появляется вовремя!
Кто-то ощутимо хлопнул парижанина по плечу, хрустнул багет; он узнал тяжёлую руку Бено. Рядом маячил Ньютон в смешном свитере, и Патрис поспешил вернуть ему брелок. Уверенной поступью к ним тут же двинулся Темсон…
«Очаровательный свитер! Моргни, если на тебя его надел Адам». …и полностью проигнорировав де Лясена, потребовал отправить домой неких «сэров». Из другого угла комнаты послышались возмущённые возгласы. Патрис узнал Эдди и Гленна и решил отвлечь их на себя.
«Шотландцы обижают?»Лондон продолжал давить на беднягу Ньютона, тот оправдывался, что от усталости телепортироваться не может. «Неужели? А как сюда попал де Лясен?» — парировал Темсон. Ага, то есть не проигнорировал.
«Эй, я всё слышу».— Хе-хе, ты погляди, старина Патрис решил выпендриться, — беззлобно сказал Эдди.
— А это настоящий хлеб? Его можно съесть? — добавил Гленн.
— Конечно! Сделаем канапе.
— Хоть кто-то нас покормит, Эд! А… ты что ещё принёс?
«Шотландцы — да ещё и голодные? А ты любишь риск…»— Кстати, будешь скотч? — Эдди протянул ему хрустальный пухлый бокал и, продемонстрировал старую бутылку, спрятанную во внутреннем кармане клетчатого пиджака. Только сейчас Патрис заметил, что и жилет Гленна как-то подозрительно топорщился; он вежливо отказался.
«Голодные шотландцы, добравшиеся до твоего скотча. Беру слова назад. Рискуют тут только… Пьер?»Его мысль замерла, когда он заметил Невского, серьёзно-собранного, немного печального, как и всегда. Патрис направился к диванчику, обратив внимание и на спутницу Петербурга. Конечно же, это была Москва. Она смотрела спокойно и внимательно, в её глазах прятались ответы на любые вопросы.
— Мы уже и не надеялись вас увидеть, — Москва привычно протянула для рукопожатия ладонь. Париж также привычно коснулся её губами и не спешил отпускать.
— Неужели вы ждали меня?
— Кто-то же должен развлекать Темсона.
Все трое поглядели на Лондона, под натиском шотландцев атаковавшего Нью-Йорк.
— Ну или спасать, — задумчиво заметил Пьер.
«Признай. Он прав». В этот момент сбоку подлетел маленький подвижный итальянец — Рим.
— Parigino!— Romano! Это был их дружеский пароль. Они обнялись и трижды расцеловались в обе щёки.
— Позволь украсть кавалера? — обратился Ромео к Мари. Хитро стрельнув по нему глазами, она уточнила:
— Которого? У меня их два.
— Меня нельзя, — тут же отрезал Петербург.
— Что ж, придётся мне, — с улыбкой покорился Патрис.
Они с Ромео давно не виделись, им было о чём поговорить. Ромео делился всеми на свете новостями, его речь, мелодичный ручеёк, даже не хотелось прерывать. Патрис только кивал в ответ на его вопросы, мол, продолжай, у тебя интереснее, но Ромео, ткнув его в бок пальцем, раскусил нехитрую уловку. «Ты теперь рассказывай!» И вот Рим с Парижем, шепчущиеся словно парочка старых сплетников, под ручку удалились на кухню.
Там к ним присоединилась Венеция. Она тоже поцеловала Патриса в щёку, но долго и всего один раз. В прошлом между ними был роман, и хотя пыл угас, они сохранили тёплые отношения. Об этом, конечно же, не знал ревнивый Рим. Но то совсем другая, не рождественская история…
— Что ж, на нас с тобой ложится нелёгкая задача по кормлению всей этой оравы, — важно заявил Ромео, закатывая рукава. — Друг наш Лондон, конечно, ничего не приготовил. Думает, мы запьянеем от чая?
Патрис проследил за тем, как друг выудил из бездонной холщовой сумки одну за одной десять бутылок вина, и невзначай заметил:
— Не думаю, что он вообще что-либо
планировал.
— Ну, он же нас позвал.
— Это то, что каждому из нас пересказал задёрганный праздниками Ньютон.
— Что ж ты тогда заморочился с этими багетами?
— Не в руках же мне их нести. Смотри, как много.
— Пожалуй, оставлю вас,
ragazzi, — сказала заскучавшая Венера и, помахав им, удалилась.
Патрис достал из ящика ножи, поискал точильный камень, но нашёл только обыкновенную точилку. Ромео тем временем извлекал на стол муку, яйца, апельсины, авокадо, тушку курицы, какие-то контейнеры, пакетики и баночки.
— А ты подготовился.
— Ой, не смеши. Выгреб из холодильника жалкие остатки. Ерунда… Но вот моя гордость! По-ми-дор-ки!
Он вынул из сумки два огромных томата, каждый был размером чуть ли не с его кучерявую голову. Помня, что Рим обладает редким и довольно специфическим волшебным даром, Париж рассудил, что помидоры выросли не без магических усилий.
— Вот этот порежем дольками, а этот кубиками, — наставлял Ромео. — Потом ты сделаешь тесто, а я приготовлю соус для пасты и для пиццы.
— Для пасты и пиццы? Не многовато ли?
— Нас десятеро. Ну, плюс Темсон. В самый раз.
— А курица?
— Запечём в американском стиле.
— Хм. — Минуту они провели в тишине, гипнотизируя всё то, что принёс Ромео, и в тайне надеясь, что оно превратится в еду само. — Мне всё-таки кажется, что мы обошлись бы бутербродами и лёгкими закусками.
— Верно! Но закуски нужны, чтобы разогреть аппетит. А потом входят главные блюда.
— Вряд ли мы здесь надолго и успеем добраться до главных блюд.
— Конечно, надолго, — заявил Рим. — Пригласить итальянца легко. А вот выгнать — большая проблема.
— А почему пасту делаю я?
— Не только! Ещё пиццу и маринад для курицы. И режешь помидоры, конечно.
Патрис растерянно уставился на приятеля.
— Но закуски?..
— Ну их же делать быстро. А пасту надо ещё замесить, сварить…
— Закуски в любом случае подаются первыми.
— Всё успеем, — Ромео пощёлкал пальцами, между ними вспыхнули искры. — Давай. Я тебе помогу!
Тот самый редкий дар Ромео проявил себя довольно непривычно. Стоило Патрису взяться за нож, как руки начали орудовать им с бешеной скоростью, грозя отрезать кусочек пальца. На середине первого помидора Париж вежливо отказался от такой помощи. Но неугомонный Рим то и дело лез то в одно, то в другое блюдо, щёлкал пальцами там и тут, чем поначалу просто мешал, а потом стал понемногу раздражать.
— Почему бы тебе самому не замесить тесто и не поколдовать над ним?
— Я просто задаю направление… Да что тебе не нравится?
— Я привык делать по-другому.
— Ты медленный.
— Скорость — не показатель качества.
— Но ты сам боялся, что мы не успеем.
— Я вполне способен справиться с трапезой на десять человек. Когда мне не лезут под руку. Лучше я потрачу время, но сделаю вкусно.
— Но, Патрицио, я в тебе не сомневаюсь…
Ромео сокрушался и обижался в своём итальянском стиле, тон его голоса можно было принять за жалобный, если бы не скрытая командирская нотка очень умного и хитрого римлянина, который пытался «задать направление» своему единственному легионеру. Но редко когда посторонние умели распознать этот нюанс, а потому всегда вставали на его сторону.
«Для разнообразия, Темсон, мог бы и меня спасти!» — очень громко подумал Патрис, стараясь справиться с досадой. Как по заказу, на кухне появились Адам и Мари. Оказалось, первый вообще варил глинтвейн, но лишний раз боялся побеспокоить спорящих. А Москва заглянула в холодильник, где предусмотрительно оставила солёную рыбу и баночки с красной икрой и паштетом.
— Вы же одолжите нам свой
свитер, де Лясен? — с улыбкой спросила она, вставая между Римом и Парижем. — Эдвард во всеуслышанье заявил, что вы пообещали фуршет.
Багетный доспех был снят. Патрис, прекрасно зная, что более одного повара на кухне — это не к добру, решил ретироваться, надеясь, что в его отсутствие Ромео поумерит пыл. В холле у лестницы он столкнулся с Венецией.
— Вот ты где.
— Там же, где и был.
— Ромео несносен.
— Временами.
— Мы его слышали в гостиной…
Они дружно вздохнули. Любить Ромео иногда было непросто — Патрис и Венера понимали это лучше всех. Может, понимание и позволило их приятельству однажды перерасти в…
— Я пойду. Удачи там с ним.
— При посторонних он хоть чуть-чуть стесняется, — заметила Венеция, услыхав голоса Москвы и Амстердама, и ушла на кухню.
Постояв в одиночестве, Париж решил заглянуть в гостиную. Там играла негромкая музыка, но в остальном было тихо и пустынно. Ньют дремал на диванчике, накрытый пиджаком Эдди. Светящийся Бено с кем-то переговаривался в уголке. Перед рождественской елью, прямо на полу, устроился Пьер. Патрис направился туда и сел рядом.
Они вдыхали сосновый аромат и молча рассматривали ёлочные игрушки, в боках которых отражался тусклый свет бра и всполохи камина.
— По-моему, надо включить гирлянду, — сказал наконец Патрис.
— Я уже искал — нет гирлянды.
— Зато есть я…
Это было проще, чем договориться с Римом или посылать Лондону мысленные сообщения без ответа. Внутри роились самые разные чувства, нужно было только представить, что каждая эмоция — это цветной шарик света. Раскрыв ладонь, Париж наблюдал, как яркие огоньки появляются над ней и перелетают на ель, и вскоре мрак уступил праздничному свечению.
— Вам не холодно без свитера? — пошутил Петербург, заметив отсутствие багетов.
— Ничуть. Меня греет ваш… как вы это называете…
бадлон — тот, что вы забыли у меня.
— Забыл?.. — Тут Невский решил резко сменить тему, указав в тень под ёлкой. — Слушайте, это разве не Гринвич?
Патрис тоже пригляделся и позвал пса. Бульдог боязливо высунулся из-под ели, затем вышел целиком и несмело повилял коротким хвостом, ткнувшись мордой в руки.
— Мистер Темсон его везде искал, — добавил Пьер.
— Вот как… Он, должно быть, испугался такого количества гостей.
— Пёс?..
— И пёс тоже.
Патрис поднялся с пола и поманил Гринвича за собой.
— Ты же поможешь мне его найти?
«Не то что бы тебе хоть раз удалось от меня спрятаться».